Приключения Таси - Страница 6

Тася отлично знала, что все это вздор и что самые маленькие дети не верят в существование русалок. Правда, простой народ думает, что они существуют — и русалки, и лешие, и всякая «нечистая сила», как называет их няня, которая верит в них… Но все это очень смешно!

«Ну и пускай смешно! Пускай глупо», — решила Тася.

Дело не в том — смешно или нет, а в том, чтобы хорошенько напугать Тарочку и остальных за то, что они совсем забыли о наказанной Тасе и прекрасно себя чувствуют без нее.

Очевидно, эта мысль очень понравилась девочке. Она даже запрыгала по комнате и захлопала в ладоши, совершенно позабыв о том, что мама прилегла отдохнуть после обеда.

К довершению счастья, на глаза торжествующей Таси попалась тарелка с земляникой, оставленная на ужин, — той самой земляники, которую не дали за обедом Тасе.

— Ага! Вот они где ее оставили, голубушку! — обрадовалась девочка. — Не думает ли эта злючка Марья Васильевна, что может безнаказанно распоряжаться мной. Думала наказать меня за обедом, лишив сладкого, а, выходит, накажу всех я, потому что уж, конечно, поем теперь досыта земляники, а им не оставлю ни одной ягодки. Да!

Девочка быстро придвинула к себе тарелку, и скоро от ягод не осталось и следа. Тася наскоро вытерла рот и отодвинула пустую тарелку в сторону, тщательно прикрыв ее салфеткой. Неожиданно за ее спиной раздался укоризненный голос:

— Ай! Ай! Ай! Как нехорошо брать без спросу!

Девочка испуганно оглянулась. Перед ней стоял Алеша.

— Зачем ты явился сюда? — грубо крикнула ему Тася.

— Я пришел звать вас кататься на лодке. Мы все поедем, когда сядет солнце. Ваша гувернантка позволила это, — сказал мальчик. — А вы зачем съели землянику? Ведь вам это было запрещено.

— Не смей соваться не в свое дело! — резко оборвала его Тася.

— Вы напрасно сердитесь на меня, — спокойно произнес Алеша. — Дядя говорит, что тот, кто берет чужое…

— Да замолчишь ли ты, дрянной мальчишка! — выйдя из себя, закричала Тася и кинулась на Алешу с поднятыми кулачками.

Алеша отскочил от нее, споткнулся о стул и с криком полетел на пол.

— Что такое? Что случилось? — спрашивала прибежавшая на шум Марья Васильевна.

Она увидела и лежащего на полу Алешу, и стоявшую над ним со сжатыми кулаками Тасю, и пустую тарелку от земляники.

Она помогла подняться мальчику, потом спросила Тасю, указывая на тарелку:

— Разумеется, землянику съели вы?

Тася упрямо молчала.

— Признавайтесь, землянику съели вы! — повторила гувернантка.

Новое молчание.

— Ну, берегитесь, Тася! Мамаша узнает обо всем…

Она двинулась было к двери, но тут прозвучал нерешительный голосок:

— Извините, m-lle, землянику съел я!

Алеша, смущенно смотрел на Марью Васильевну.

— Вы, Алеша? Не может быть!

Тасе было странно и приятно в то же время это внезапное самообвинение Алеши.

«Вот глупый мальчишка! Берет на себя чужую вину! Тем лучше! Пускай! По крайней мере, это избавит меня от нового наказания», — беспечно решила девочка.

Но m-lle Marie, очевидно, не поверила Алеше.

— Землянику, положим, скушали вы, за что я вас прощаю, потому что вы гость, хотя это и очень дурно, — произнесла она с усмешкой, — а кто же заставил вас закричать так громко и упасть на пол? Вот что меня интересует. Не думаете ли вы уверить меня, что сами ударили себя или что-нибудь в этом роде? Тут, разумеется, не обошлось без вмешательства Таси! Она толкнула вас и за это не будет кататься с нами в лодке и до ночи просидит здесь одна… А вы ступайте к детям!

И, взяв Алешу за руку, Марья Васильевна вывела его из комнаты.

Тася снова осталась одна в гостиной. С минуту она стояла в раздумье, потом, крадучись на цыпочках, прошмыгнула в детскую и плотно закрыла за собою дверь, быстро опустила шторы на окнах и принялась за дело.

* * *

Солнце село, и на смену ему на небо выплыла полная круглая луна. В августе ночи наступают рано, и в девятом часу вечера в усадьбе было уже темно. Только серебристые лучи месяца обливали своим бледным светом и зеленую рощу, и далекие нивы, и зеркальную поверхность пруда.

Большая, красивая лодка медленно скользила по воде. Кругом шелестела осока, и какая-то ночная птичка пронзительно кричала в прибрежных кустах. В лодке царило веселое оживление. Дети болтали и смеялись, не умолкая. Марья Васильевна, Павлик и Тарочка сидели на веслах. Митюша и Алеша занимались тем, что ловили баграми белые цветы водяных лилий, в изобилии покрывавших весь пруд. Сорвав лилии, они со смехом бросали их на дно лодки, обдавая брызгами всех сидевших в ней. Только франтик Виктор да его две сестрицы были недовольны катанием. Первый никак не мог забыть своего разбитого носа, на котором красовалась теперь огромная нашлепка пластыря, кроме того, его щегольские лакированные ботинки не выносили сырости и могли испортиться, и это несказанно удручало мальчика. А Нини и Мери просто боялись темноты и пугливо жались друг к другу.

— Ну, где же твои русалки? — со смехом спрашивала Тарочка Лену, которая, за неимением места, стояла на дне лодки, опираясь рукой на плечи брата, сидящего на веслах.

— Русалок нет, сама видишь, и няня твоя рассказывала тебе сказку, а ты и поверила ей, трусиха! — вторил сестре карапуз Митюша, — сама, небось, видишь!

— Вижу! — покорно согласилась Леночка.

— И в наказанье за трусость ты должна нам спеть что-нибудь, — решительно заявила Тарочка. — Спой, Леночка, — ласково добавила она.

— Спой! Спой, Леночка! — подхватили остальные дети.